Образ современной православной женщины
Ваше Святейшество, досточтимые отцы, дорогие сестры и… братья!
Фото Анатолия Данилова 
С огромной благодарностью к устроителям, сегодня мы открываем Первый Форум православных женщин. Мне хотелось бы поднять тему собирательного образа сегодняшней главной героини – образа современной православной женщины. Точнее, двух его аспектов – нынешнего искажения и необходимости последующего медиаформирования.
Сегодня, будучи окруженной тысячей красивых и активных воцерковленных дам, особенно трудно поверить в то, что в сознании подавляющего большинства «внешних» людей православная женщина может быть двух «видов»: либо одинокая неудачница (семейное положение: разведена, воспитывает одного взрослого ребенка; род занятий – либо при церкви, либо на малооплачиваемой работе; внешний вид – неопрятная юбка, угрюмость, платочек, кроссовки, рюкзачок). Либо – толстая замученная мать многодетного семейства – в вечном безденежье, при унылом муже и сопливых детишках в одежках с соседского плеча.
Любые «исключения» из сложившихся в умах нецерковных граждан «правил» вызывают лишь осуждение, из серии ныне почти уже пережитого «попа на Мерседесе».
Почему за последние 20 лет сформировалось именно такое мнение – вопрос долгий и непростой, а некоторые настаивают на том, что он еще и спорный: мол, образчик нечесаной Фотиньи, читающей в метро молитвослов, обернутый в позапрошлогодний МК – дела давно минувших дней. Я занимаюсь этой темой не первый год и всегда с надеждой вслушиваюсь в аргументы тех, кто «не встречал» женщин, из смирения и традиции обернутых поверх джинс аляповатым платком или положившим на голову целлофановый пакет… К моему глубокому сожалению, спор почти всегда приходится выигрывать. Вспоминается комментарий одной ярой оппонентки, которая призналась, что увидела проблему только после того, как ее подруга попросила сводить ее в храм. Когда она увидела обычно аккуратную и более чем миловидную девушку, нацепившую на себя почти лохмотья, а на недоуменное «Что с тобой?» ответившую: «Ну так мы же в церковь!»
Надо признать, что мы самолично проложили тропу последовательной маргинализации образа современной православной женщины. Вопрос в том, как сойти с протоптанной колеи и во всеуслышание заявить, что женщина, находящаяся в церковной ограде, оказалась тут не из-за убогости, а наоборот. Она может не только «молиться, поститься и слушать радио Радонеж». Стать православной женщиной не так-то просто, а, следовательно, почетно. Что воцерковленность, патриархальная семья и дети (не один и даже не два), соблюдение традиций и постов не мешает ей иметь хорошее образование, прекрасную работу и ухоженную внешность. Она счастлива.
Надеюсь, все понимают, что данный случай из разряда тех, когда мы видим «большое через малое» и, ведя разговор о стоптанных башмаках, на самом деле говорим о намного более важном, даже, не побоюсь утверждать, что о миссии. Святейший Патриарх Кирилл, еще будучи Митрополитом, поделился с журналистами тем, что был потрясен, получив от зрителей своей программы «Слово пастыря» письмо с вопросом, почему православные женщины так убого выглядят. Тогда владыка подверг критике тех верующих, которые с чрезмерным пренебрежением относятся к своему внешнему виду, создающему, по его словам, негативное впечатление от православия в целом : «Мы не должны производить впечатление странных, придурковатых людей, если мы хотим быть Церковью народа, а не замыкаться в гетто. Мы должны показать пример народу, в том числе и своим внешним обликом. Православие – это не убожество, это красота жизни!»
Сформировав адекватный образ православной женщины, мы должны поставить перед собой глобальную цель конкурировать с такими популярными женскими медиаобразами, как «Cosmo-girl» и «женщина-Vogue». На арену журнального рынка, который, будем честны, уже воспитывает и будет воспитывать наших дочерей, должен выйти образ «ortho-woman»: консервативной девушки (женщины), которая отлично вписывается в современные реалии, но опирается на вечные ценности, проповедуемые Православием.
Мы уже делаем первые шаги в этом направлении: православный женский журнал «Славянка» выходит в отличном полиграфическом качестве. Однако контент-наполнение опять же опускает нас на грешную землю. Мой любимый пример – это комментарий священника к статье о женщине за рулем:
«Мы не имеем права осуждать женщину, которая покупает автомобиль и начинает водить: это вынужденная мера, иначе она просто не сможет исполнять своих обязанностей перед мужем и детьми».
Или описание одной матушки:
«Она не станет блистать остроумием и привлекать к себе внимание своим личным мнением и рассказами. Как школьница, она говорит только тогда, когда ее спрашивают».
В сочетании с обложками, на которых размещены фото красивых женщин, но сделанные для семейного архива, это производит то самое убогое впечатление.
Кто-то возразит, что, мол, мы живем честно, и если светский глянец «отфотошопит» кавер-героиню до неузнаваемости, то задача православной журналистики – передать сиянье ее глаз и т.п. Однако известно, что в православных изданиях не брезгуют тем, чтобы пририсовать женщине на картинке из фотобанка юбку вместо брюк. Или заставить героиню материала, пришедшую на фотосъемку в штанах – обмотаться специально припасенным для таких случаев куском материи. И это нормально! Мы должны соответствовать заданной планке, но во всем! Благо для этого у нас есть все ресурсы, ведь даже первая леди страны соглашается появляться исключительно на обложках православных журналов, а это о многом говорит!
Главный враг православной женщины – другая православная женщина
У людей, приходящих в храм впервые, нередко складывается впечатление о церкви как о «собрании женоненавистников». Часто рассказывают такого рода истории: «Мужу моему ни разу никто в Церкви не сделал замечания. А я как зайду, так и крещусь неправильно, и стою не так, и свечи не так зажигаю и не туда ставлю, и одета не по форме, и выражение лица у меня неподобающее».
Подобных примеров можно привести сотни и тысячи. Очень странно слышать об антифеминизме в Русской Православной Церкви, где в годы гонений женщины составляли подавляющее большинство прихожан, и в наши дни все равно остаются большинством. Но, тем не менее, факт остается фактом: женщине гораздо сложнее, чем мужчине, переступить порог храма и при этом не услышать в свой адрес поток упреков, не почувствовать себя человеком второго сорта.
Существует целый пласт аскетической монашеской литературы, в которой можно обнаружить «антифеминистские» высказывания. Предостерегая своих послушников от плотских падений, старцы называли женщин «сосудами греха». Об этом писал протодиакон Андрей Кураев в своей известной работе «Женщина в Церкви». Но знакомство современных захожанок с православием начинается отнюдь не с аскетических трудов. Да, нечто оскорбительное по отношению к женщинам они слышат, но исходит это не от священника, до которого им на первых порах не удается дойти, и не от церковных работников мужского пола. В девяти случаях из десяти такого рода замечания делают женщины – те, кто стоит за свечным ящиком, убирается в храме, активные прихожанки.
Выходит, главный враг православной женщины – другая православная женщина, вменяющая себе в обязанность следить за строгим соблюдением норм благочестия.
Женщины, как правило, любят прикладные советы. Именно по такому принципу создается «женский глянец», предлагающий четкие инструкции: «как понравиться мужчине», «как приготовить праздничное блюдо», «что носить в этом сезоне». Но проблема в том, что Церковь во многих случаях не дает четких инструкций, оставляя за своими чадами право поступать не по закону, а по благодати. И тогда приходские матушки додумывают за Церковь этот закон, сочиняют и распространяют полуязыческие предания.
В Церкви принято осуждать феминистическую модель жизни, которая ставит карьеру выше семьи и призывает к неумеренному потреблению. Положительным антиподом карьеристки-стервы выступает тихая, домашняя женщина, которая молчит, смиряется, жертвует собой ради мужа и детей. Но проблема в том, что даже если переодеть агрессивную феминистку в длинную юбку и платок, дать ей в руки четочки и сборник акафистов, то этим не удастся изменить ее внутреннюю сущность, просто ее агрессия найдет себе новое применение – уже в церковной жизни.
Фото: Патриархия.ру 
Бороться с собственными страстями – труд тяжелый и неблагодарный. Если всерьез начать работать над собой, вряд ли за это кто-нибудь похвалит, скорее, назовет странной. Гораздо легче и безопаснее для собственной репутации бороться со страстями чужими.
Идеология, основанная на том, что Апостол назвал «бабьими баснями», увы, еще и коммерчески выгодны. Этим пользуются те издатели, книготорговцы, которые считают для себя допустимым зарабатывать на низких человеческих страстях, при этом называя свой продукт православным. Брошюра, о том, почему грешно женщине носить брюки, сказания о притаившихся повсюду колдуньях, только и думающих, как бы навести на тебя порчу, обещают больший коммерческий успех, чем литература умная, серьезная и выверенная богословски.
Вспоминаю случай, о котором рассказывал мне ныне покойный отец Даниил Сысоев. Один издатель заказал ему материал о том, что разрешается и что не разрешается православной женщине в Церкви в период месячного очищения. Отец Даниил почитал и любил церковные каноны, любил творения святых отцов, поэтому к делу подошел серьезно. Он изучил все, что говорят каноны и святые отцы по этому вопросу, и пришел в своей статье к следующему выводу: во время месячного очищения женщинам нельзя только участвовать в Таинствах, все остальное позволительно. К сожалению, издатель ожидал от священника совершенно другого вывода. Он считал, что женщине во время «критических дней» нельзя даже заходить в храм, и хотел донести его до читательниц, снабдив еще страшными историями о том, какие «кары небесные» постигли тех нечестивиц, которые дерзали во время месячных прикасаться к святыне. В результате та статья отца Даниила так и не была издана, и было бы интересно сейчас узнать о ее судьбе.
Конечно, от «агрессивного бабства» и «дамских угодников», издающих сомнительную литературу, должно быть какое-то средство. Мне кажется, что полезно было бы в этом случае вспомнить, что в Церкви есть иерархия. Все мы уже вдоволь насмеялись над забитыми, подавленными «духовными чадами», которые делают из своего духовника идола и просят: «Батюшка, благословите высморкаться». Но это не повод впадать в другую крайность – когда активные женщины становятся учителями по отношению к священникам, убеждают их поддерживать или отвергать какие-то идеи, а не наоборот. Несколько раз приходилось наблюдать такое: священник в неформальной обстановке высказывает мнение по какому-то вопросу, а потом испуганно шепчет: «Только это не для печати, меня же прихожанки съедят, назовут обновленцем и либералом».
Стоит вспомнить, что за порогом церкви есть еще светское общество. А в нем наблюдается женоненавистничество? Сейчас принято считать, что женщины обладают всеми мыслимыми и немыслимыми правами и возможностями. Женщина имеет право на образование, избирательное право, может стать депутатом, министром, для нее открыт путь карьеры. Проблема в том, что путь карьеры, путь в публичную сферу открыт только с одним «но» – если женщина станет психологически мужчиной. Если она начнет вести себя как мужчина, думать, как мужчина, идти по головам, как мужчина, ее, безусловно, сочтут человеком и покажут по телевизору. Женщина же, ведущая себя по-женски: мягко, без напора, без агрессии, обречена в современном обществе на роль маргинала, которому нет ходу за порог кухни.
Обратите внимание, как много сейчас появилось девушек, которые пишут в Интернете под мужскими никами. В неформальных субкультурах есть девушки, которые придумывают себе мужское имя и мужскую легенду, носят мужскую одежду, говорят о себе в мужском роде и выбирают для себя тот круг общения, который это принимает. Это происходит потому, что традиционная женская роль представлена в информационном пространстве как нечто второсортное, неинтересное, бесперспективное. Вы давно видели интересный фильм, в котором героиней был бы домохозяйка, не «отчаянная», а обычная? Сколько вы могли бы назвать писателей, в произведениях которых представал бы именно женский взгляд на мир? Сестры Бронте, Маргарет Митчелл и все?
В этой ситуации, пожалуй, только Церковь может напомнить: то обстоятельство, что Бог сотворил тебя женщиной, это не просто что-то, с чем следует смириться и перетерпеть, это прекрасно. Церковь в наши дни остается одним из немногих заповедников, где женщинам еще позволительно быть женщинами. И нужно постараться сделать все от нас возможное, чтобы не выглядеть заповедником-серпентарием, местом, где постоянно предъявляют друг другу претензии злобные мегеры, а кругом сестер, вместе с которыми хочется следовать за Христом.
cвященник Сергий Свешников:
О роли женщины в Церкви
Вопрос о роли женщины в Церкви поднимался многократно на протяжении всей истории христианства, начиная с самых первых десятилетий существования Церкви. Поэтому когда в двадцать первом веке ставится вопрос о роли женщины в Церкви, то чаще всего имеется ввиду собственно не роль—об этом проповедовал Сам Христос, и писал ещё Апостол Павел—но продолжающаяся проблема взаимоотношения полов в семье, в обществе и в Церкви. В церковном сознании эта проблема обычно выражена в том, что бородатые мужчины в чёрном обладают административной властью, которую женщине не дают, даже если она приклеит себе бороду и оденет чёрный халат.[1] С точки зрения современной Западной светской культуры, к которой принадлежат не только жители Соединённых Штатов, но в довольно значительной степени и жители европейской части России,– налицо дискриминация Церкви против женщины, только за то, что она родилась женщиной. Поэтому кажется немного странным, что указывать женщинам на их место в Церкви пригласили меня—бородатого мужчину в чёрном, наделённого некоторой административной властью в своём приходе, то есть в малой части Церкви.
Что-ж, поделюсь с вами своим мнением: место женщины в церкви—с левой стороны, то есть с той стороны, с которой на иконостасе помещена икона Божией Матери. Впрочем, нужно заметить, что такое положение делает большую честь женщинам, чем мужчинам. Дело в том, что когда предстоятель возносит молитву Богу как один из нас, то есть лицом на восток, то по его правую руку оказываются мужчины. Когда же из царских врат в благословении или через Святые Дары к нам исходит Сам Христос, то по Его правую сторону стоят именно женщины. Таким образом, если мы представим себе Христа, стоящего в царских вратах и отделяющего овец от козлищ (Мф. 25:32), то именно женщины стоят одесную, а мужчины—ошуюю (33).
Конечно, всё это сказано в полушутку, и вопрос о взаимоотношении полов в Церкви очень сложный, то есть сложенный из многих частей. Постараемся рассмотреть некоторые из них.
Несколько замечаний о Церкви и обществе
Не секрет, что общество—его философия, идеология, культура—оказывает огромное влияние на христианскую мысль. Проповедуя христианство в эллинистическом мире, Церковь пользовалась терминологией и методикой понятной эллинистическому обществу; существуя в рамках Римской Империи, Церковь богословствовала образами политическими и юридическими; столкнувшись с советским богоборчеством, Церковь искала пути противостояния; а живя в условиях современного материализма, Церковь полемизирует с ним, изобличая его духовную нищету.
С другой стороны, Церковь—это не только наши небесные покровители, но и мы—вполне земные человеки, подверженные влиянию идеологии, пропаганды, духа времени, воспитания, различных заблуждений и модных философий. Мы не только выносим что-то из Церкви, но и вносим в неё, в её житие и в её мировоззрение. Это не всегда плохо. Представьте, что вам в трёхлетнем возрасте сказали бы, что ваш жизненный опыт исчерпан, что учиться теперь нужно только на примерах из жизни предыдущих поколений, и что к своим мыслям, переживаниям и личному опыту нужно относиться либо с недоверием, либо начисто их отвергать. Как это было бы абсурдно по отношению к отдельному христианину, также абсурдно было бы консервировать Церковь четвёртым или пятым веком, как банку солёных огурцов.
Однако, нужно помнить, что наши личные переживания не всегда могут быть мерилом всех вещей, и что велосипед стоит изобретать только после того, как мы познакомимся с уже существующими моделями, но не раньше того. Кажется, у диакона (ныне протодиакона) Андрея Кураева где-то есть очень поучительный пример. Он пишет, что мы никогда бы не подумали указывать нейрохирургу как именно оперировать на головном мозгу или пилоту современного реактивного самолёта какие именно кнопки ему нажимать. Но почему-то многие обыватели считают себя авторитетами в деле управления церковным кораблём и подвергают сомнению тот путь святости, которым вот уже два тысячелетия его ведут те люди, которых Господь поставил кормчими.
Нетрудно понять, что некоторые из современных претензий к Православной Церкви исходят из непонимания той задачи, которую Христос поставил перед Своей Невестой. Например, в задачи Церкви не входит установление всеобщего равенства полов, наций или сословий в рамках земной истории. Это вовсе не означает, что Церковь не может занять ту или иную позицию в отношении дискриминации, бесправия или рабства. Однако искоренение рабства земного не входит в прямые задачи Церкви, провозглашающей Христову победу над рабством греха, к которой одинаково может приобщиться и мужеский пол, и женский, и раб, и свободь (Гал. 3:28), и белокожий, и чернокожий христианин.
Церковь всегда совершенно и неукоснительно провозглашала благую весть, услышанную от Самого Господа—«исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу» (Лк. 4:18). Но это не значит, что каждый член Церкви, даже из высокопоставленных, всегда был верен духу и букве Евангелия. Наша привязанность к земле слишком часто даёт о себе знать в нашем отношении к вещам небесным. Желая себе земных благ, мы и Христа представляем себе земным царём, забывая, что царство Его есть не от мира сего (Ин. 18:36). Добиваясь земного авторитета, мы и из Христа делаем какого-то тирана, забывая, что Он пришёл послужить, а не для того, чтобы Ему служили (Мк. 10:45). Наконец, стараясь подчинить себе жену, «воздвигшую глас» (Лк. 11:27), мы слишком часто цитируем слова «жена да боится своего мужа» (Еф. 5:33) и слишком редко «мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее» (25). В таком извращённом «богословии» вовсе не вина Церкви, но вина нашей падшей природы. Хотя и есть такие произведения неких священнослужителей, как «Домострой», но они не отражают собственно христианского понимания проблемы полов, а лишь указывают на современное автору положение вещей в обществе, причём автор «Домостроя» сознательно старался смягчить существующие нравы, указывая варварам на принципы евангельской любви. То есть, такие творения, как «Домострой», представляют скорее социально-исторический интерес, нежели являются эталонами взаимоотношений между христианскими супругами.
Но самое поразительное, пожалуй, не в том, что отпечаток нашей греховности лежит на околоцерковной литературе, а в том, что даже Священное Писание вынуждено принимать во внимание наше жестокосердие. Удивительный пример этому находим в диалоге Христа с законниками: «…как же Моисей заповедовал..?—…Моисей по жестокосердию вашему позволил вам.., а сначала не было так… но Я говорю вам…» (Мф. 19:7-9). То есть, мы должны быть предельно осторожными, когда цитируем Писание, чтобы смотреть на Божественное откровение не через призму нашего эгоизма и жестокосердия, а глазами Самого человеколюбивого Источника этого откровения.
Женщина в Церкви
В православном вероучении проблемы полов просто нет, как не стоит в православии и вопрос о роли женщины в Церкви. Такого рода проблемы и вопросы привносятся в Церковь из общества и семьи людьми, живущими в обществе и семье. Повздорив с женой, например, мужчина может бросить в неё цитатой из послания Апостола Павла, что несомненно отразится на церковном самосознании как мужа, так и жены. А услышав по телевизору феминистические предупреждения о дискриминации против женщин, человек сознательно или бессознательно несёт их в Церковь, и начинает сравнивать Церковную жизнь—по крайней мере, такую, какую он видит—с гуманистическими, в том числе и с феминистическими, принципами. Кроме того, проблема часто усугубляется самими служителями алтаря, которые—кто в шутку, а кто и всерьёз—цитируют из Святых Отцов что-то вроде «Держись подальше от женщин и архиереев», забывая при этом упомянуть, что совет был дан вполне конкретным старцем-монахом вполне конкретному молодому послушнику и не является каким-то обобщающим принципом православного сознания.
Конечно, можно долго спорить о том, существует ли «отвлечённое» или «абстрактное» православие. Скорее всего, мы будем вынуждены сказать, что такового не существует, как не может обладать бытием невоипостазированный, отвлечённо-абстрактный человек. Как однажды сказал наш до-боли известный соотечественник Владимир Ильич Ленин: «Абстрактной истины нет, истина всегда конкретна».[2] Однако, это вовсе не означает, что мы не можем рассматривать основополагающие вероучительные принципы православной веры, которые верны всегда, везде и для всех. И вот в православном вероучении мы не находим полемики полов. В отличие от некоторых других вероучений—таких, например, как индуизм[3] или некоторые секты в исламе[4]—православие учит об абсолютном равенстве людей в их отношении к Богу, спасению и вечной жизни независимо от их пола, национальности, социального положения и т.п.
«Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28). Это, конечно не означает, что Павел себя самого уже не считал ни иудеем, ни свободным, ни мужчиной—каким-то транснациональным, бесполым, неопределённым существом. Совсем наоборот—Апостол понимал и принимал реалии земного бытия. Но бытие христианина, как и бытие Самого Христа, есть соединение несоединимого: земного и небесного, временного и вечного, праха и дыхания жизни (Быт. 2:7)—именно соединение, а не отвержение одного в пользу другого. Цель христианской жизни в православии есть обожение, то есть обожение всего нашего существа: «Содетелю мой; паче же пройди во уды моя, во вся составы, во утробу, в сердце… Душу очисти, освяти помышления. Составы утверди с костьми вкупе» (из Благодарственных молитв по Святом Причащении; молитва 3-я). Христос пришёл всего человека исцелить (см. Ин. 7:23), а не убить тело, чтобы освободить душу, как-бы из клетки. И воскресение есть не воскресение душ только, но воскресение телес. Наконец, именно наше земное бытие задаёт нам уходящую в вечность траекторию, как именно земная жизнь Христа—с Его воплощением, служением, распятием и воскресением—принесла спасение миру.
Именно поэтому в церковном отношении к каждому человеку мы находим два элемента—земной и небесный. Небесный, равноангельный элемент выражается в том, что все в храме равно предстоят Богу, все равно участвуют в совершении Божественной Литургии, молитвенные правила для всех равны,[5] все равно причащаются Телу и Крови Спасителя, посты для всех одни и вообще в вопросах спасения и обожения православие не знает различий между мужчинами и женщинами.
Однако, и земной элемент в Церкви тоже присутствует. Церковь, например, венчает браки только между мужчиной и женщиной, то есть признавая это существенное различие между людьми. Заметим, что венчание на брак—это не дань нашей падшей природе, некое насильственное внедрение социально-биологического элемента в жизнь Церкви, а совсем наоборот—освящение и восстановление Церковью того института, который был создан Творцом ещё до грехопадения первых людей (Быт. 1:27-28; 2:22).
Таким образом, утверждая равенство людей, Церковь одновременно утверждает их уникальность. Помня, что каждый человек есть воипостазированная природа, единство природы и уникальность ипостасей можно показать на примере Святой Троицы. Каждое Лицо Святой Троицы обладает единой Божественной природой, но различно и уникально в Своей ипостаси: Отец рождает, Сын рождается, Дух исходит; Отец не есть Сын или Дух, Сын не есть Отец или Дух, Дух не есть Отец или Сын. Причём установление иерархии внутри Троицы осуществляется через отношения Лиц внутри Самой Троицы, то есть через любовь, а не через некое превосходство природы или ипостаси Отца над природой или ипостасью Сына или Духа. Взгляните, например, на икону св. Андрея Рублёва «Троица»: хотя Отец и изображён во главе стола,[6] в предвечном совете принимают участие все три Лица Святой Троицы, а решение принимает Сын.
Также и в отношении Церкви к мужчинам и женщинам иногда можно наблюдать некоторое «первенство чести» мужчин при абсолютном равенстве мужских и женских ипостасей и абсолютном единстве природы. Однако, честнейшая не только всех мужчин, но и херувимов, всё же женщина—Пресвятая Богородица, которую православие, в отличие от католицизма, почитает вполне и во всём подобной нам, кроме личного греха. С первенством чести мужчин иногда связывают невозможность в православии женского священства. Однако, считать, что священником в Церкви может быть только мужчина, было бы глубоко неверно.
Дело в том, что священство, согласно Апостолу Петру, принадлежит всем без исключения христианам: «Но вы–род избранный, царственное священство (), народ святой, люди, взятые в удел…» (1 Пет. 2:9) То есть, иерей, стоящий у Святого Престола, не обладает и не может обладать тем, чем уже не обладает вся Церковь. Вне Церкви нет и не может быть священства, потому что священство—это неотъемлемое качество именно народа Божия. Это качество, вернее сказать, благодать, направляется и как-бы фокусируется на личности архиерея, а через него и на личности священника, но она не есть какое-то уникальное качество именно этой личности, она—уникальное качество Христа и Его Тела-Церкви.
Священство присуще Церкви, как Телу Архиерея-Христа. В определённом смысле можно сказать, что священство есть отношение Христа и Церкви. Вспомним что делает священник—он приносит и принимат жертву: «Пожри, владыко!—Жрется Агнец Божий, вземляй грех мира…»[7] Но жертва Христа принесена за всех нас, и все христиане принимают эту жертву, и самих себя отдают Христу, т.е. приносят себя в жертву своему Богу. Апостол Павел пишет: «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:19-20). Таким образом, священство не есть что-то недоступное для женщин, но их неотъемлемое христианское призвание. Вспомним, что Литургия (гр.—«общее дело») совершается именно Церковью, а не одним священником, который в одиночку даже не может служить Литургии.[8] В отличие, например, от синагоги, где для общественного служения нужен кворум именно из мужчин,[9] в христианстве это двое или трое, собранные во имя Христа—независино от половой принадлежности молящихся.
Что же касается собственно епитрахили, то мы не знаем почему Христос воплотился в мужском теле,[10] но было именно так, и все апостолы были мужчинами, и с первых дней христианства послушание священства даётся именно мужчинам, и при том, не всем. Это случилось вовсе не по каким-то социально-историческим причинам—христиане сломали довольное количество социальных норм древнего мира, и не потому, что в древнем мире не было женщин-жриц—их тоже было достаточно. Видимо, так изволися Святому Духу и апостолам, что они установили в Церкви институт именно мужского священства. Должен признаться, что кроме того, что уже было сказано, у меня нет более точного ответа на вопрос «почему?» Но существуют некоторые богословские домыслы, которые могут показаться интересными.
Так как глубокое богословское осмысление тайны творения не входит в цели данного доклада, ограничимся лишь самыми общими чертами. Может быть для кого-то это будет новостью, но первый богоустановленный порядок взаимоотношений между мужчиной и женщиной можно назвать матриархатом. «…[О]ставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей» (Быт. 2:24). Помня, что у человека ещё не было матери и отца, а только сотворивший его Бог, можно понять, что эти слова Творца суть родовое установление для будущих поколений. То есть, если Вася Петров и Маша Иванова решили стать одной плотью (ibid.), то Вася должен оставить свой род (отца и мать) и прилепиться к жене, к её роду, т.е. стать Васей Ивановым. Но всё же, динамика отношений между мужчиной и женщиной не должна была включать в себя элементы господства или какого-то превосходства.
На деле же получилось иначе. Ева не только нарушила Божию заповедь, не только без обоюдного согласия с Адамом решила вознестись над ним и стать «как боги» (Быт. 3:5), но и «причастила»[11] после себя мужа, утвердив тем самым своё превосходство над ним.
Размышляя о наказании, последовавшем за грехопадением, нужно помнить, что Бог—не мстительный и злопамятный мучитель, но любвеобильный Врач, Который Сам взошёл на крест для нашего исцеление и спасения. Поэтому и наказание нужно понимать не как заслуженное мучение, а как лекарство. Каково лекарство—такова и болезнь. «Жене [Бог] сказал: … к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт. 3:16). То есть, в самом грехе Евы, видимо, был какой-то элемент, который исцеляется послушанием мужу; и может быть поэтому Церковь традиционно возлагает бремя пастырства и священства не на женщину, а на мужчину. Впрочем, возможны и другие толкования этих мест из Священного Писания.
Однако, ещё раз повторимся: никакое толкование книги Бытия не меняет того факта, что роль женщины в Церкви—та же, что и роль мужчины—обожение. Почему же в алтарь пускают только мужчин? Это не совсем так. В алтарь вообще положено входить только священнослужителям. 69-е правило Шестого Вселенского Собора запрещает всем мирянам—мужчинам и женщинам—входить в алтарь. То, что сейчас на приходах к служению в алтаре привлекают нерукоположенных мальчиков, говорит не о привилегированном положении мужчин, а о нехватке священнослужителей. Точно также к службе в алтаре привлекают и девочек до двенадцатилетнего возраста, то есть до начала их полового созревания и связанных с этим месячных кровоистечений. Женщины старшего возраста тоже могут получить благословение входить в алтарь. Хотя такая практика и редка на приходах, но она существует.
Наконец, ещё одной темой, которую хотелось бы затронуть, является роль женщины в семье. Апостол Павел говорит о таинстве брака, как о таинстве Христа и Церкви. Поэтому, исследование православного понимания брака может нам помочь глубже понять роль женщины в Церкви.
Женщина в семье
Самое распространённое мнение о взаимоотношениях мужчины и женщины базируется—и не без основания—на текстах из Священного Писания, читаемых во всеуслышание во время Таинства Венчания. Как уже отмечалось выше, упрощённое понимание того, что жёны должны повиноваться своим мужьям (Еф. 5:22), часто вызывает аплодисменты со стороны мужчин, но попробуем разобраться о чём именно пишет Апостол. Не окажется ли, что Апостол Павел духовнее нас, и что в своём понимании великой тайны Христа и Церкви мы ничем не искуснее древних иудеев, которые кивали головами своими, не понимая великой тайны нашего спасения (Мф. 27:39-43).
Говоря о повиновении женщин мужьям, Апостол Павел основывает этот принцип на том, что муж есть глава жены, как Христос есть глава Церкви (Еф. 5:23). Но какое это главенство? Такое ли, какое мы видим у некоторых «ревнителей» благочестия? Давайте рассмотрим соответствующие места из Священного Писания:
«…младенец родился нам—Сын дан нам; владычество на раменах Его…» (Иса. 9:6) Что такое «владычество на раменах Его»?—В переводе с церковнославянского это означает «на плечах», но не нужно думать, что это погоны или эполеты—привычные нам знаки начальства. Вспомним что было на плечах Христа?—Он «нес крест Свой» (Ин.19:17), «Он понес на Себе грех многих» (Иса. 53:12). Это ли вид генералиссимуса в погонах?—«…нет в Нем ни вида, ни величия… Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его…» (Иса. 53:2-3).
Мирской начальник действует по принципу: «Придите ко мне все, кому я ещё ничего не приказал, и я дам вам обязанности». Христос же говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11:28).
Кто больший в царстве мирском?—Тот, у кого погоны поблестящее, шапка повыше и свита помногочисленнее. Но, когда спросили Христа: «Кто больше в Царстве Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них…» (Мф. 18:1-2)
«И, сев, призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9:35).
«Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу» (Ин. 13:14).
Подобных цитат—множество; и все они указывают на очень существенное качество Христова главенства—оно вовсе не такое, к какому привыкли мирские начальники и вельможи. Поэтому и главенство мужа в семье может быть двоякое: главенство земное и главенство небесное. Эти два главенства вовсе не исключают друг друга и могут сосуществовать в одном и том же браке. Но необходимо помнить, что без Христова кенозиса, без истощания себя не может быть христианского брака—Таинства Христа и Его Церкви, а остаются лишь социально-финансовые отношения.
Конечно же, крестоношение не относится к одним лишь мужчинам, как оно и не относится к одному лишь Христу. Путь Церкви, как и путь каждого из супругов, тоже лежит через отвержение себя: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24). Посмотрим, как Апостол Павел намекает на то, кто главнее в супружеских отношениях: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию» (1 Кор. 7:5). То есть, не по «хотению мужа» (Ин. 1:13), не по желанию «жены сварливой и сердитой» (Притчи 21:19), но по обоюдному согласию ().
Хотя мы и называем себя рабами Христовыми, но Он называет нас друзьями (Ин. 15:15) и полагает душу Свою за нас (13). Это означает, что рабство наше не есть рабство пленника, которого закабалил насильник, но рабство любящего сердца, которое Христос уловил Своей любовью. То есть, послушание жены, по-библейски говорящей своему мужу «господин» должно быть добровольным послушанием любви. Конечно, всё это может показаться недосягаемыми идеалами, но не нам ли сказано: «…будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48)?
Заключение
Итак, роль женщины в Церкви есть та же, что и роль каждого христианина, независимо от пола, нацоинальности, социального положения, состояния здоровья и т.д.—соработничество Христу в деле нашего спасения. В силу своих индивидуальных дарований женщина может выбрать административное служение в Церкви, быть богословом, иконописцем или начальником хора, стяжать равноангельное житие в монашеском звании или святость в высоком звании матери—но всё это лишь внешние выражения некоторых аспектов жизни христианина. Главное же—это «сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1 Петра 3:4). Потому что Тело Христово состоит не из администраторов, богословов или иконописцев, даже не из священнослужителей, но из христиан. И роль каждого христианина—мужчины или женщины—по слову преп. Серафима Саровского, «стяжание Духа Святаго Божия».
[1] См., напр., Hopko, Thomas. Women in the Priesthood. Crestwood: Saint Vladimir’s Seminary Press, 1999.
[2] Из работы «Что делать?» (1902). Перефраза цитаты из Георга Вильгельма Фридриха Гегеля «Лекции по истории философии» («Введение», 1816): «Если истина — абстрактна, то она — не истина». Ср. Н. Г. Чернышевский, «Очерки гоголевского периода русской литературы» (гл. VI): «Отвлеченной истины нет; истина конкретна».
[3] В индуизме женщины стоят ниже на лестнице воплощений, чем мужчины.
[4] Необходимо отметить, что, несмотря на очевидную дискриминацию против женщин в исламском мире, Коран всё-же утверждает равное предстояние мужчин и женщин перед Аллахом, и закон шариата предписывает равные наказания за преступления мужчинам и женщинам.
[5] Хотя и существуют особые околоцерковные сборники молитв «Молитвослов воина», «Молитвослов женщины», но они ни как не выражают какого-то церковного выделения воинов или женщин из общей среды верующих. Церковные молитвенные правила и те пути, которые Церковь предписывает нам для нашей духовной пользы,–одни.
[6] Не путать с центром композиции.
[7] Из диалога диакона и священника во время проскомидии или чина Божественной Литургии св. Иоанна Златоустого.
[8] Кроме отдельных случаев, когда в силу особых обстоятельств архиерей благословляет служить священнику одному.
[9] Миньян: в традиционном иудаизме—кворум из десяти мужчин, необходимый для совершения общественного богослужения.
[10] Хотя на эту тему существует множество богословских (и не очень) мнений.
[11] Конечно, мы должны иметь ввиду таинственно-религиозный аспект грехопадения, а вовсе не то, что Ева подала Адаму на обед ворованные яблоки.
МНЕНИЯ АВТОРОВ СТАТЕЙ МОГУТ НЕ СОВПАДАТЬ С МНЕНИЕМ РЕДАКЦИИ!
Не допускается хула на Церковь, нападки на Священноначалие и духовенство, пропаганда ересей и сект, неуважительное отношение к истории России и ее героям, пропаганда религиозной или национальной ненависти. Не допустимы оскорбления авторов и участников дискуссии.
